Всю прошлую осень я носился с чемоданом в руках из города в город по Великобритании и США в ходе поездок, организованных для презентации моей новой книги о молитве. По пути я получил возможность взглянуть на Церковь «с высоты птичьего полета».
Христиане в Великобритании, как мне кажется, относятся к своей вере более серьезно, чем их собратья в США. Британская публика по-прежнему жаждет содержимого, в то время как в Америке содержимое, если оно не завернуто в развлечение, воспринимается плохо.
Если делать выводы по выпускам CNN, то христиане (и особенно — евангельские) воспринимаются как некий избирательный блок, которым манипулируют политики. Тем не менее, я встречал бесчисленное множество обычных христиан, посвященных служению людям из самых несопоставимых категорий: от бездомных в Пенсильвании и малолетних хулиганов в бедных районах Нью-Джерси до студентов-азиатов в Гарварде и руководителей из «Кремниевой долины», — не говоря уже о миссионерских поездках в менее развитые страны.
Этот мир полон страданий, и, несмотря на все свои недостатки и ошибки, Церковь остается местом, куда человек может принести свои раны, и где он может искать смысл жизни во времена отчаяния и борьбы. Один старик, шаркая, подошел ко мне и проворчал: «Бог наградил меня болезнью Паркинсона. Как же я могу думать, что Он прислушивается к тому, что я хочу сказать в молитве?» Также, одна женщина рассказала, в каком отчаянии она молилась в течение 19 лет брака, наполненного насилием со стороны ее мужа. Я слышал о самоубийствах, о врожденных дефектах, о детях, оказавшихся под колесами грузовиков, об изнасилованных подростках. Другая женщина (сегодня она — рукоположенный пастор) вспоминала о черном периоде после смерти ее сына, когда она полтора года не могла заставить себя молиться. Однажды она закричала: «Боже, я не хочу умереть вот так, безо всякого общения!» Но даже после этого ей потребовалось еще полгода прежде, чем она снова начала молиться.
Как-то на собрании к микрофону подошел двадцатилетний парень и начал распекать меня за то, что я не воспринимаю буквально библейские обетования о вере, способной двигать горы. Я согласился, что мне не помешало бы больше такой детской веры, но в то же время я не могу оскорблять боль страдающих людей, говоря им, что их вера в чем-то ущербна. От таких страдальцев я научился, что жизнь — это не проблема, которую нужно разрешить, а тайна, которую нужно прожить. Молитва не предоставляет нам нерушимых гарантий. Она — лишь определенное обещание того, что мы проживаем эту тайну не одни.
Авторская колонка в журнале «Христианство сегодня»,
март 2007 года